ПАДЕНИЕ КНЯГИНИ АТАГАНОВОЙ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Нина Николаевна нежится в постельке со своим муженьком. Она склонила головку на его мохнатую грудь и накручивает клочок волос на пальчик.
АТАГАНОВ. Ай! Розанчик, больно!
НИНА. Ну что ты? Разве я могу сделать больно своему зайцу-побегайцу?
АТАГАНОВ. А каков я побегаец?
НИНА. Ты ухарь-побегаец. Мяу!
АТАГАНОВ. А каков ухарь?
НИНА. А вот все (МЯУ!!!) зайчихи в лесу поспрятались, и лисицы поспрятались, и волчицы поспрятались. Идет мой заяц и грозится их надрать под хвостом.
АТАГАНОВ (довольно). Таков уж я.
НИНА. Да, ты таков.
АТАГАНОВ. Быколетову Пете до меня далеко?
НИНА. Фи! Этот Петя! Просто гнусь.
АТАГАНОВ. А что так?
НИНА. Мне его сестрица сказывала, будто он в ее будуарчике дырку в стене сделал тайную и пускал гимназистов подглядывать.
АТАГАНОВ. Ха-ха-ха! Это когда ж было?
НИНА. А вот когда из гимназии выпускался.
АТАГАНОВ. А сестрица его, небось, и рада...
НИНА. Вот это верно. Она завсегда любила филейными местами перед мальчишками вертеть. Поганка и егозица...
АТАГАНОВ. А как там твой филейчик? Дай щипну!
НИНА. МЯУ!
АТАГАНОВ. Не любишь, значит, Быколетова?
НИНА. Никого не люблю, только тебя люблю, побегаец!
АТАГАНОВ. Ляг на животик.
НИНА. МЯУ!
Утром на базаре боле всего народу в рыбном ряду, потому что рыбу все хотят свежую. А вот Дуняша стоит у края овощного ряда, присматривается к капусте. Откуда ни возьмись выбегает Фистулин в красной рубахе и белом картузе и хватает Дуняшу за плечи.
ДУНЯША. Ай!
ФИСТУЛИН. Барышня! Барышня! Спасите!
ДУНЯША. Да что такое?
ФИСТУЛИН. Жена моя рожать вздумала! До дохтура не добежали! Помрет сейчас! Помогите! Дайте платок на тряпки! Она в том вон сарайчике!
ДУНЯША. Ваша жена?
ФИСТУЛИН. Наташа моя бесценная! Медлить нельзя! Бежим!
И глупая Дуняша, не выдержав такого психологического напора, бежит за Фистулиным за торговые ряды к бесхозному сараю. А там Фистулин прижимает ее к стенке и вынимает нож.
ФИСТУЛИН. Закричишь – порежу.
ДУНЯША. Ой! Что вы! Что вы хотите?
ФИСТУЛИН. Мне твоей жизни и твоих денег не надо. Ты не кричи, а слушай меня. Слушай и отвечай. Тогда не трону.
ДУНЯША. Отпустите меня, Христа ради!
ФИСТУЛИН. Скоро отпущу. Ничего с тобою не случится.
ДУНЯША. Ой, барин, не губите, всё исполню.
ФИСТУЛИН. Твоя барыня мужу своему изменяла? Ты при ней неотлучно, ты знать должна.
ДУНЯША. Ох, не помню я!
ФИСТУЛИН. Говори, дура!
ДУНЯША. Да, изменяла. Было.
ФИСТУЛИН. Когда?
ДУНЯША. Два года минуло.
ФИСТУЛИН. С кем?
ДУНЯША. С офицером Охлябьевым.
ФИСТУЛИН. Ты сие точно знаешь?
ДУНЯША. Знаю, барин. Я ж ему и письма носила.
ФИСТУЛИН. Отчего они расстались?
ДУНЯША. Он пил дюже много. Много кутерьмы от него было.
ФИСТУЛИН. А теперь он где?
ДУНЯША. Здесь, в городе. Сидит у себя на квартире и пьет.
ФИСТУЛИН. Вот молодец, Дуняша. Теперь я тебя скоро отпущу. Ты ляг вон на доски-то да подол задери.
ДУНЯША. Это чего ж вы удумали-то? Середь бела дня!
ФИСТУЛИН. Не видит нас никто. Не бойся, не обижу, еще и на пряники дам.
После Фистулин пришел домой к Сочину. Тот уж знал, что это за хват. Они сели на диваны, к ним присоединились Дублетов и Артемовна, и Фистулин изложил вот что.
ФИСТУЛИН. Скоро я этот клубок распутаю. Кое-что уже выведал.
АРТЕМОВНА. Говори прямо, Фистулин.
ФИСТУЛИН. Денег мне надо для моего плана. Буду вести дружбу с капитаном Охлябьевым.
ДУБЛЕТОВ. Это что за фрукт?
ФИСТУЛИН. Да так, пропащая душа. Но нам он в пользу станется.
СОЧИН. Ты скажи, Фистулин, Нина Николаевна сама мне в ножки бросится? Так будет?
ФИСТУЛИН. Будет, Илья Петрович, не извольте волноваться.
СОЧИН. Артемовна, дай ему, сколько просит.
АРТЕМОВНА. Ну смотри, Фистулин, много ты на себя берешь.
ФИСТУЛИН. Так ведь и дело не простое.
ДУБЛЕТОВ. Да-с, не простое весьма.
ФИСТУЛИН. Коль я за работу взялся, то до конца доведу.
СОЧИН. Ежели она и впрямь на колени станет предо мной, ты хорошую сумму получишь.
ФИСТУЛИН. Это по мне.
АРТЕМОВНА. Пошли, Фистулин, отсчитаю тебе червонцев.
Артемовна и Фистулин уходят.
ДУБЛЕТОВ. А мне что делать, Илья Петрович?
СОЧИН. Может, и ты сгодишься, а пока книги конторские принеси. Нам ведь тоже работать надо, не то по миру пойдем.